- Да, - просто ответил Ория, внезапно осознавая, что этот ответ отдаёт чрезмерной серьёзностью, будто он подписывается на что-то чересчур долговременное. Он не относился к сентиментальным людям, проливающим слёзы умиления над фотографиями совместных подходов в парк или открыткам на белый день – с раннего детства он знал, в каком мире будет жить и вращаться, и с детства же видел, чего стоит любовь, супружеская верность и наслаждение.
Мибу не искал человека, который бы смог играть по его правилам. Он искал равного. И, судя по всему, нашёл. Для своих лет молодой наследник Нивы был чересчур здравым и рассудительным, и, казалось, его жизненные устои ничто и никто пошатнуть не сможет… видимо, он ошибался. Но теперь нисколько не сожалел об этом – адреналин в крови и чувство, будто пляшешь на лезвии меча, того стоили.
- Нам будет непросто, - скорей даже про себя, нежели вслух констатировал он. Непросто понять друг друга, непросто привыкнуть. Но что-то подсказывало Ории, что в этом самом «непросто» и заключается прелесть. Просто – не интересно.
На свой счёт Мибу мог бы записать первую победу в череде долгих и длинных сражений между ним и человеком, которому суждено было стать ему… другом? Любовником? Всем миром? Сейчас он заставил Мураки слушать и слышать себя. Для Ории Мибу это было очень важно.
Юноша не был уверен, знает ли Мураки, с кем связывается – с наследником влиятельнейшего Нивы Мибу, к мнению которого прислушивались даже главы кланов якудза; с будущим владельцем элитного борделя, уже сейчас связанного с политикой больше, чем хотелось бы; с человеком, которому в будущем предстояло стать не якудза, а гарантом нейтралитета между кланами, хозяином нейтральной территории посреди прекрасного Киото, на которой будут совершаться поразительные сделки, подписываться договора и объявляться войны… Ория в осведомлённости молодого человека напротив уверен не был, но собирался, как и подобает наследнику Нивы, взять на себя ответственность за это.